И вот я приехал. В Шереметьево вышел. К людям, которые мне в Японии божественно красивыми казались, в город, в котором я всю жизнь прожил и на демонстрацию ходил, к еде, которая мне во сне чудилась, и вот я вышел.
В каких-то жутких блядищ с полтонной краски на роже, в болотную грязь и собачьи какашки, в накиданные вокруг бутылки и банки, в туалетную бумагу, зацепившуюся за ветку дерева, вышел. В уличные хот-доги, продавцы которых не моют рук неделями, в вонючие платные туалеты, в хуй и пизду из уст широкой крашеной бабы, целующейся на эскалаторе с влажным длинным юношей, вышел.
Я что, раньше жил в другом городе?
Нет.
На другой улице?
Нет.
Здесь за год что-то изменилось?
Нет, ничего здесь не изменилось за год.
Изменилось в другом месте.
Я вот живу в Америке 10 лет. Первые год-два очень скучала, ностальгия... Все казалось таким родным, красивым, хорошим... Приехала первые пару раз, и от радости не заметила ничего плохого: все было таким, каким мне помнилось... Было тяжело возвращаться в Америку. А на третий раз вдруг я "включилась". И увидела все, что видит сейчас Костя. И хамство услышала, и запах пота в троллейбусе. Но поскольку я там не живу, а только приезжаю иногда, "привыкнуть", надеть этот бронированный жилет я не успеваю. Так и продолжаю все это видеть.
Все родное-красивое-хорошее осталось только у меня в голове.
Зато в Америке я переехала из скучной чужой глубинки в замечательный родной город Нью Йорк. Все сбалансировалось.
Надо сказать, что моя ситуация осложнялась тем, что я не эмигрировала за границу, как и Костя. Я приехала учиться в аспирантуре. До сих пор у меня нет американских документов. И, хотя я знаю, что никогда туда не вернусь, ощущение временности происходящего осталось.