Выспалась я там, как нигде. Вообще в эту поездку норму по поездам я перевыполнила и получила от этого удовольствие.
В поезде Мск-Питер оказался молодой приятный проводник, который все время предлагал чай, разговоры и был предельно обходителен. Наверное, впервые в жизни увидела молодого приятного проводника. Вечером из Питера я возвращалась тем же поездом, но этот проводник был уже в другом вагоне.
***
Точка на автографе в книге была поставлена одновременно с тем, как тронулся поезд. Последний глоток коньяка из бутылки. Бутылка возвращается на платформу, книга возвращается в вагон. Я стою в тамбуре и прижимаю книгу к груди, платформа уплывает, та самая платформа, на которой я стояла симметрично год назад, а поезд уходил, поезд всегда уходит... Разница только в том, остаешься ты и смотришь, или остается кто-то другой и смотрит на тебя... Впрочем, разницы никакой...
Мое купе поначалу было пустым, как и предыдущую ночь, поэтому я бросила вещи, плюхнулась на диван и попыталась дать волю эмоциям (ну, такие у меня получаются эмоциональные поездки в Питер, что ж поделать). Однако упиваться романтическим одиночеством мне не дали, пришлось быстренько вытереть слезы: вчерашний проводник возник на пороге купе. А через пару минут на том же пороге возникла моя соседка: абсолютно пьяная весьма ухоженная дама в украшениях и макияже. Ее в последний момент погрузили в первый вагон, а кто-то привел ее через весь поезд, принес и оставил багаж. Дама осознавала, что пьяна, очень извинялась и все просила пересчитать ее сумки. Когда она попыталась в деталях поведать нам предысторию своего состояния, мы с проводником переглянулись, он кивнул в сторону своего вагона, и я слиняла за ним в его проводницкое купе. Часов до двух мы сидели там в полутьме, пили чай, ели булочки и рассказывали друг другу о своих жизнях под стук колес. Дальше, по законам жанра, должно было последовать понятное продолжение, и оно почти последовало, и чертенок во мне даже нашептывал, что получится замечательная история, которая никогда больше может не предоставиться. Но проводник был хоть и симпатичен и мил, но недостаточно симпатичен и мил, а также слишком робок. А я была все еще там, на уплывающей платформе, все еще шла по холодной вечерней улице и пила коньяк, все еще сидела за столиком кафе и смотрела на пустую сигаретную пачку... Поэтому я допила чай, попрощалась и ушла в свое купе, где пьяная дама, к счастью, уже спала. И я лежала на полке и смотрела в окно, а проводник сидел в своем купе и ждал, что я вернусь. И сзади оставался ночной город, и в нем тоже, наверное, кто-то не спал, а кто-то ждал.
И все было так, как должно было быть.
